К счастью, мне не придется наблюдать апокалипсис, а вот вы можете вполне дожить до него.

Одно из последних интервью Георгия Товстоногова ( 1915 — 1989)

Товстоногов : Свободы у нас еще нет и не уверен, что будет! Но, впрочем, я о политике не хочу говорить, у нас есть, кому о ней говорить. Моя политика — чтобы в театре творец мог ставить то, что он хочет, а не то, что хотят политики. А свобода в театре — это конец всякому творчеству!

Кравчук : Вы, по-моему, сами это формулировали — «добровольная диктатура»?

Товстоногов : Да! Диктатура цели, таланта, вкуса, стиля, а не подчинения безгласного. Пока у «диктатора» есть путь, по которому он ведет театр, пока у него есть творческие идеи, театр будет жить… народ будет жить… страна будет…

Кравчук : А у Сталина была идея, куда вести народ?

Товстоногов : Посмотрел бы я на вас с таким вопросом лет… даже не двадцать, а всего пять-семь.

Кравчук : Так ведь перестройка, гласность?

Товстоногов : Мне не нужна гласность в перетряхивании грязного белья Ленина, Сталина. Если свобода заключается в такой гласности, то это страшная свобода! Свобода без моральных тормозов — это конец, гибель нации!

Кравчук : А ГУЛАГ Солженицына, Варлам Шаламов, Абуладзе — это тоже грязь?

Товстоногов:  Я ведь сказал вам, что не хочу говорить о политике, не вынуждайте меня… (После паузы). Я знаю об этом не меньше, чем Солженицын. И это знание досталось мне и моей семье дорогой ценой. Дай бог, чтобы другому поколению — вашему — об этом пришлось узнавать только из книг.

Кравчук : Наверное, только знание делает невозможным повторение войн, репрессий, лагерей. Если человек знает, что это такое…

Товстоногов : — (перебивая) …он будет делать все то же самое, потому что жажда власти и денег — залог выживания человека! Человек, как вид, не изменился ни на йоту с каменного века: мясо, власть и размножение.

Кравчук : А как же искусство, любовь, природа?

Товстоногов :  А это удерживает человечество от вымирания. Искусство учит не делать подлости, потому что это тупиковый путь, оно показывает, что любовь — более верный.

Кравчук : Это же чистая романтика, — думать, что театр может спасти человечество!

Товстоногов : Спасти — нет! Замедлить гниение — да! Так что истинная свобода — в жесткой добровольной диктатуре умного злого диктатора. Подчеркиваю: только в сочетании умного и злого! Но поскольку это сочетание малореально, а диктатор или просто злой, или непроходимо умственно ограниченный, то шансов на спасение у человечества почти нет. К счастью, мне не придется наблюдать апокалипсис, а вот вы можете вполне дожить до него.

Российская газета — Столичный выпуск № 0(3770)

 

Leave a Reply

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *